Вернувшись из Выборга, провели переговоры с директором цирка, которые не дали никаких результатов, мы забрали «Побега» из цирка и перегнали его в Коломяги. Начали искать более приличное место для постоя. Через неделю мы с конями встали на конюшню стадиона «Спартак.» Продолжили тренировки и, как нам казалось, у нас начало всё налаживаться, но это только нам казалось. В начале апреля у Пал Николаевича в цирке пал конь «Мустанг». Никто этому событию значению не придал, конь был возрастной, ему было больше двадцати лет, тем более что директор цирка не стал делать вскрытия и делать заключение о смерти коня, а просто продал его тушу собачникам. Ещё через неделю пал «Никель», с его телом директор поступил так же. Через три дня у меня пал «Эдельвейс», я отвёз его в ветеринарный институт. Вскрытие делал профессор Кудряшов. По результатам вскрытие явных причин не было выявлено, мы сдали материалы в лабораторию на использование. Конники по городу пустили слух, что Переверзев из Барнаула привёз инфекцию, которая косит лошадей. Дирекция конюшни попросила меня забрать своих коней с конюшни. Мне пришлось вернуться обратно на частную конюшню в Коломяги. Пока делали исследования сначала пал «Молибден» в цирке, потом «Замбези» и «Просвет». Их я тоже отвёз на вскрытии в ветеринарный институт. Последний пал «Побег». Через четыре дня после его смерти были готовы исследования, которые меня ввели в ступор «Отравление тяжёлыми металлами». Скажу честно, я пил не просыхая неделю. Ведь я потерял не лошадей, не средство производства, я потерял своих партнёров и напарников, которые меня за время работы ни разу не подвели. Придя в себя, я и получив заключение на остальных лошадей.  Попытался подать заявление в милицию, но это было совершено бесполезное занятия, в проведении расследования мне отказали. Одно для меня осталось загадкой, на конюшне в цирке стояло восемь голов лошадей, ели одно и тоже, пили одну и туже воду, семь лошадей пало, а хозяйка оставшегося в живых коня взяла в аренду конюшню в цирке после событий восьмого марта.

         Может бы я продолжил пить и дальше, но меня в Москву выдернул Нартай Бегалин. Прилетев в Москву, я узнал, что мы вылетаем в Киргизию к Усену Кудайбергенову на до съёмки фильма «Чингисхан: история жизни», это один из фильмов который так и не дошёл до зрителя. Его съемки остановили в 1992 году, потом возобновили в 1993 году и снова остановили. В 2010 году была предпринята попытка возобновить производство и выпустить фильм под названием «Чингисхан: история жизни» в виде двухчасового художественного фильма и шестичасового телесериала, и также оказалась безуспешной. В этом фильме снимались Ричард Тайсон, Чарлтон Хестон, Пэт Морит и Джон Сэксон. Съёмки фильма начались в 1991 году в Киргизии, которая в то время ещё была частью Советского Союза. За время производственного процесса сценарий неоднократно переписывался и дорабатывался. Уже после начала съёмок был добавлен материал о детстве Чингисхана, а первоначальный режиссёр фильма Толомуш Океев впоследствии был заменён Питером Даффелом. В итоге из-за распада СССР погиб ещё один проект совместного исторического фильма. Съёмки проходили в селе Орто-Сай, вблизи города Бишкек, где Усен создал прекрасную базу каскадеров. От куда позже они выезжали на съёмки и шоу и побывали в более чем 40 странах мира, исполняя невероятные трюки к различным фильмам.

        Во время Баткенских событий 1999 года Усен и его команда каскадеров помогали нашим пограничникам охранять границы своей родины. Во время мартовских событий 2005 года Усен Кудайбергенов и его дружина боролись против мародеров и незаконных земле захватчиков. В один из этих дней, каскадер был застрелен неизвестными в своем собственном доме на окраине столицы. Уголовное дело, открытое по убийству Кудайбергенова, остается по сей день не раскрытым.

        Но это всё будет потом, а сейчас мы неделю жили в дружной команде Усена. Скакали, падали, стреляли, за эту неделю я прекрасно понял, что мне ещё много предстоит учиться. Вернувшись с Нартаем в Москву, мы вызвали Катю Щеголеву, на картину «Бездна или круг седьмой» режиссера Владимира Басова, где Нартай был постановщиком трюков, а мне необходимо было автомобилем сбить главную героиню, которую и должна была дублировать Катя. Мы прибыли на съемочную площадку. Когда нам пригнали автомобиль, которым, должен был сбивать героиню, я впал в небольшой ступор, рулевое разбито, тормозов нет. Я сообщил об этом Нартаю. Он не пошёл ругаться в дирекцию, а отвёл меня в сторону и сказал фразу, которую я запомнил на всю жизнь: «Настоящий каскадер, должен заставить ехать то, что не едет, летать то, что летать не должно и плыть то, что плавать не может. От каскадеров ждут всегда невозможного, то, что не подвластно простым смертным.» Я молча пошёл привыкать к рулевому и тому что называлось тормозами. Трюк состоял из двух кадров, первый я еду по улице и сажаю героиню на капот, второй я на машине проезжаю мимо, а Катя улетает с подкидной доски, которая спрятана за мусорными баками. При помощи Нартая и Андрея Суворова.

Надо сказать, что Суворов — это уникальный человек, на тот момент среди братвы в Москве он имел авторитет и на съёмки явился со своим постоянным телохранителем Славиком, который следовал по следам босса и пару раз чуть не испортил нам дубль, пытаясь влезть в кадр.

 Первый кадр мы отсняли без особых проблем за два дубля, а вот на втором кадре Кате пришлось летать четыре раза, пока не добились полной иллюзии что её сбила машина. После съёмок мы поехали в ресторан Дома Кино, где Суворов закатил банкет, за то, что он поучаствовать в съёмках фильма.  Через пару дней после съёмок Нартай потащил меня опять в конную милицию, где мы неделю провозились с вновь привезёнными лошадьми. Вернувшись в Питер, я понял, что после гибели моих коней, я либо сопьюсь, либо сойду с ума. Киносъёмок на ближайшие время не планировалось, и я ушел в горы на Кавказ вторым инструктором в одной из детских групп.

         По возвращению в Санкт-Петербург на меня вышел Иван Ганжа и предложил работу на фильме режиссера Владимира Родченко «Полигон-1». Там планировалась большая сцена столкновения индейцев и миссионеров, но поскольку основную работу выполняли лошади «Простора» и их каскадеры, нам надо была предоставить четырех лошадей и выполнить пару подсечек и один завал. Своих лошадей у нас с Пал Николаевичем не было. Мы стали искать конюшню, которая пойдет с нами на сотрудничество. Съёмки фильма должны были проходить в районе дамбы в Горской. Обзвонив знакомых, объехав пару конюшен мы нашли лошадей на одной из конюшен поселка Отрадное что на Неве. Мы с Пал Николаевичем целую неделю ездили на конюшню и готовили лошадей, по кличкам я их уже никого не помню кроме «Султана», на котором я должен был делать завал. Когда мы поняли, что конь готов и с завалом проблем не будет, мы повезли хозяев лошадей на киностудию подписывать договор. Нас ожидал неприятный сюрприз, хозяева лошадей подписали договор на аренду коней, но без выполнения трюков. От такой подлости мы были просто в шоке, нам сказали спасибо и что дальше они справятся без нас. До съёмок оставалось трое суток, и мы с Пал Николаевичем снова стояли на нулевой отметке. Единственное что мы смогли сделать это в дирекции картины пробить оплату ещё двух лошадей. Оставалось теперь только их найти и обучить делать завал. Об этой ситуации мы с Пал Николаевичем сообщили Ганже, тот заверил нас что проблем не будет, он пригонит лошадей с одной из конюшен Петергофа, но только к самим съемкам. Мы поняли, что времени на подготовку у нас не будет, пришлось решать вопрос с режиссером, что завала у нас не будет, если понадобится значит сделаем лишнюю подсечку. Мы с Пал Николаевичем выехали на станцию Морская на карьер и разбили палаточный лагерь и стали ждать лошадей. Вечером к нам подъехали хозяева коней из Отрадного, привезли фураж и поставили пару палаток для своих конюхов. В тот день шёл сильный дождь, и они полетели на киностудию ругаться с дирекцией на тему того, что их лошади не будут жить в таких условиях. Они решили сэкономить деньги на коне возе и погнали лошадей своим ходом.  Их лошади должны были прибыть ночью, но они промахнулись мимо нашего палаточного лагеря и выскочили на дамбу, где был автосервис Вадика Малышева, там у него в ангаре они и заночевали. На утро снова приехали владельцы лошадей, сказали, что им удалось договориться на киностудии и добились размещения на территории воинской части. Забрав почти все имущество, оставив одну палатку с какой-то мелочевкой, они полетели в Горскую обустраивать своих коней. Мы с Пал Николаевичем остались ждать, когда Ганжа пригонит обещанных лошадей.  Опять целый день шёл дождь, а по сценарию должно во всю светить солнце. Вечером, когда уже почти стемнело в наш лагерь прибыли двое всадников верхом на лошадях. Время стерло из памяти их имена так же, как владельцев лошадей из Отрадного. Увидев лошадей, я лишился дара речи — это было два тяжеловоза. Я с ужасом представил себе, как будет не просто подсечь такую дурмашину, весом килограмм на семьсот. На утро в нашем лагере было весело, приехала группа поддержки из Питера, опять шёл дождь и съёмку перенесли. Владельцы лошадей приехали забирать оставшиеся вещи. Несколько дней мы пережидали дожди. И вот мы дождались солнечного дня. Мы с Пал Николаевичем поседлали лошадей и выдвинулись на съемочную площадку. Переодевшись в костюмы индейцев, стали, ждали нашего выхода на съёмочную площадку. В тот момент, когда я стоял в проходе и готовил штрабаты в автобус влетел Вадик Малышев. Наш конфликт после «Ермака» не был ещё разрешен. За спиной я услышал голос Вадика: «Переверзев повернись, уходи с моей территории я не дам тебе здесь работать.» Я повернулся, с газовым пистолетом в руке, направленным на меня, стоял Вадик. Он как обычно был в джинсах, джинсовой рубашке и казаках на рубашке красовался значок «Шериф», который он таскал на этой рубашке со времён «Аляски Кид». Немного постояв, Вадик выскочил из автобуса, прыгнул в свой джип и уехал. Каскадеры, сидевшие в автобусе и не знавшие историю конфликта, смотрели на происходящее огромными глазами. В этот день свои трюки прекрасно выполняли ребята из «Простора», они падали, совершали волочения, горели. Мы же с Пал Николаевичем просто скакали на лошадях. Но и как водится не обошлось без курьёза.  Режиссер для общей картины решил, что в кадре должно быть пару лошадей без всадников. Во время съёмок первого дубля, когда индейцы пошли в атаку, «Султан» которому доверили роль стоящей лошади, увидев, что кони с его конюшни проносятся мимо подумал, а чем я хуже и ломанулся к своим. В концепцию поставленной режиссером задачи это не вписывалось. Умники с конюшни из Отрадного не придумали ничего мудрее как не привязать Султана, а посадить в сундук, рядом с которым он должен скакать человека, и дать ему в руки повод с наказом «Держи не выпускай » и закрыли сундук. Человек, которому доверили держать повод, по жизни очень ответственно подходил ко всем поручениям, звали её Екатерина Румянцева. Когда на втором дубле индейцы пошли в атаку и «Султан» опять увидел коней со своей конюшни, он понял, что ему тоже нужно бежать. Такого я не видел больше ни разу в жизни: скачут индейцы, за ними тряся головой бежит «Султан» пытаясь избавиться от сундука, который скачет за ним. Это был лучший трюк дня.

Продолжение следует

А.Переверзев

Поделиться ссылкой: