Из жизни в кино…или из кино в жизнь… Я ВИДЕЛ ЭТО В ДУШАНБЕ. Продолжение
Продолжение
Тысячи людей, вооружённых дубинами, ножами и арматурой собрались на площади у гостиницы «Душанбе» … Толпа была воинственной – крушили витрины, переворачивали автомобили, грабили и поджигали всё, что может гореть…, били и убивали! Насиловали русских женщин прямо на улицах…
Из воспоминаний актёра Михаила Трухина:
— «Бои шли на улице Ленина, где находилась наша гостиница. Погибло много народу. Те, кто уцелел, прятались в гостинице, по которой с ножами бегали какие-то люди. Они искали горничных, чтобы узнать, где живут русские, и вырезать их. Мы заперлись в номере, придвинув шкаф к двери для надежности. Это было очень страшно, и не было ощущения присутствия наших войск в городе. Нас никто не защищал…. Нас обстреливали… А в памяти — искаженное злобой лицо таджика, бьющего ногами в живот беременную женщину, перевернутые детские коляски, трупы на площади…В нашей гостинице не осталось ни одного целого стекла. Когда избили нескольких актеров, «скорая» приехала только через час. Врач сказала, что на все Душанбе осталось в действии только несколько машин.
Из интервью с Вячеславом Тельновым:
«Насколько известно мне, требования состояли из 27 пунктов. Они не требовали отделения от Союза, а только создания в составе СССР Исламской республики. Далее — распустить МВД, КГБ, заменить правительство республики и ЦК, всю власть — духовенству».
… Было очевидно, что за этими вандалами стоят вполне подготовленные, организованные и властные над ними структуры… Становилось ясно, что вывод войск из Афганистана привёл к тому что зараза радикализма перекинулась на территорию нашей страны. Наши войска в Афганистане, нахождение которых критиковали и до сих пор критикуют либералы, удерживали не только радикалов за границами нашей страны, но и сохраняли мирное небо для нас…
И так 13 февраля… Из воспоминаний Владимира Святозарова:
-«Телефонный звонок… Бесстрастный мужской голос: «Ленфильм»? Наконец-то… Еле вас отыскал… Есть у вас сотрудник Матросов? Так вот, его больше нет… Труп в морге… Не знаю, при каких обстоятельствах… Все. Сообщение передал «Штаб обороны». Что скрывать — тут впервые стало по-настоящему страшно! А город полыхал пожарами. Совсем рядом. Наверное, горит рынок, а по центру улицы — движение людей к центральной площади. В основном подростки, женщин почти нет, все в национальных халатах.»
13 февраля 1990 года.
Для меня известие о смерти Никиты Матросова было как ушат холодной воды. Этого человека я знал с своего детства, он учил меня водить машину, он приехал работать на фильм «Афганский излом» в свой отпуск, хотя по специальности был водителем, он никогда не расставался со своим фотоаппаратом. Никита Матросов нарушил запрет о выходе из гостиницы, он пошел на проспект чтобы сделать фотографии. Он был заядлым фотографом. Две пули из автомата сразили его наповал, когда он фотографировал как толпа жжёт троллейбусы, грабит магазины, насилует и убивает женщин. В городе уже становилось тесно от разъярённых людей и количества наваленного мусора, мебели, покрышек, автомобилей и всего, что могло служить для возведения баррикад… Водитель нашего автобуса был местным и знал, как добраться в объезд… Добровольцев вызвалось мало… Нам пришлось поехать вчетвером, — водитель Виктор, актёр Валера Григорьев, второй режиссёр Юра Лебедев и я…. Хотя, признаюсь, ватагой было бы поспокойнее… К этому времени официальные СМИ в лице газет, чьи публикации сохранены в моем архиве, продолжали рассказывать о создании комиссий по расследованиям, утверждали, что убитых 22 человека и город полностью под контролем властей…Но – это было не так… Вернее сказать – совсем не так это было!
Воспоминания очевидцев:
«Банды исламских фундаменталистов блокировали шоссе. Из прибывающих с двух сторон автобусов и троллейбусов они вытаскивали русских женщин и насиловали здесь же на остановках и на футбольном поле у дороги, мужчин жестоко избивали. Антирусские погромы прокатились по всему городу. «Таджикистан для таджиков!» и «Русские, убирайтесь в свою Россию!» — главные лозунги погромщиков. Русских грабили, насиловали и убивали даже в их собственных квартирах. Не щадили и детей. Такого изуверства Таджикистан еще не знал…Городские и республиканские власти растерялись…
Владимир Стариков. «Долгая дорога в Россию».
«Характерно, — пишет в своей книге «Враг народа» Дмитрий Рогозин, — что первыми жертвами озверевших сепаратистов становились русские мирные жители… …В середине февраля 1990 года национал-исламисты буквально растерзали полторы тысячи русских мужчин и женщин в Душанбе. Женщин под грохот автоматных очередей и гогот насильников заставляли раздеваться и бегать по кругу на площади железнодорожного вокзала. Эти леденящие кровь истории, о которых упрямо молчит российское телевидение «во избежание разжигания межнациональной розни». Вы и сейчас можете услышать от чудом оставшихся в живых русских беженцев, которые вот уже более 15 лет пытаются найти кров, гражданство, сочувствие и поддержку у российских властей».
В тот день, когда всё началось, все морги города Душанбе были переполнены телами русских людей, по этой причине были даже организованы дополнительные полевые морги. На центральной площади были изнасилованы и публично растерзаны две русских студентки. Можно много рассказывать обо всех ужасах, которые там происходили, но не хочу тут разжигать ничего, тем более во многое просто трудно поверить…Казнь была демонстрационной … на площади чтоб боялись» …Пётр Чернов. «О чём умалчивает статья Каримова».
Но это всё ещё будет написано в будущем… Через несколько лет выйдет ряд книг и кучка статей об этих событиях, с опросами очевидцев, с фотографиями изуродованного города и тысяч бездыханных тел возле ещё пустых братских могил. Но это – опять же будет напечатано через много лет, а пока всё, о чём будет написано и рассказано – происходит вокруг! Сейчас! В середине февраля 1990 года под хлопьями мокрого снега, среди костров, изуродованных зданий, перевёрнутых автомобилей и бездыханных тел…В те дни события вокруг съёмочной группы развивались со скоростью подожженного амбара с соломой! И для них это всё было – СЕЙЧАС!
До морга обрезными путями мы доехали без особых проблем, то что я увидел в морге ввергло меня в шок, я был поражён… …– сколько всего этого кошмара уже… … даже не знаю, как сказать! По сводкам прессы – «с десяток убитых и сотня раненых» … То, что я увидел – горы… …Тела лежали вповалку друг на друге, отдельно отрубленные ноги, отдельно — головы… Тел было – не менее трёх сотен! Вспоротые животы, выколотые глаза, разрезанные глотки… И трупы продолжали поступать и поступать ….
Из дневников Юрия Лебедева:
«…Такого я в жизни до этого не видел, не видел и потом. Морг был завален труппами и не только… В нескольких кучах лежали фрагменты тел, сожженные, без рук, без голов, с резаными, с пулевыми отверстиями. Когда уже дома я смотрел новости, читал газеты, где говорили про 26 погибших, мне хотелось кричать, что это ЛОЖЬ …»
Я сидел возле трупа Никита Матросова, который лежал на полу, держал его за руку, и ком подкатывал к горлу. Юрий Лебедев забрал паспорт и Ленфильмовский пропуск Никиты. Мы подписали протокол опознания тела и, склонив головы, двинулись в обратную дорогу. Мы молча вышли из морга я еле сдерживал слёзы. Мне хотелось взять в руки пулемет выйти к толпе и стрелять во всех подряд. Никто и не мог предположить, что ожидает нас по дороге обратно, мы молча сели в автобус и поехали…
Из воспоминаний Юрия Лебедева:
«Отъехав около километра от морга, наш водитель остановил автобус. Впереди была баррикада, которая возникла пока мы были в морге. Виктор сказал: “Другой дороги нет”. В это время позади автобуса метрах в ста стала собираться толпа. Они вылезали из дворов, как черти из табакерки. Впереди была баррикада и на ней человек 20-30, позади толпа человек 100. Мы поняли – в ловушке. От баррикады в нашу сторону двинулось человек 10 с палками и камнями в руках, на баррикаде и в толпе позади автобуса стали зажигать факелы. “Нас сожгут” — тихо сказал Виктор. Валера Григорьев снял с себя бушлат, куртку-афганку и остался в одном тельнике. Я оглянулся назад, где сидел Переверзев. Он снимал с себя кожаную куртку и джинсовую рубашку и тоже остался в одном тельнике. Я подумал — вот блин вояки, но другого выхода не было… Только прорыв …
Задняя дверь ПАЗА завалена армейскими термосами — там не войдут. Ещё там было несколько штыковых лопат. Григорьев и Переверзев взяли в руки по лопате и встали по центру автобуса спина к спине, я сел на ступеньку автобуса, ногами уперся в двери спиной в кабину водителя и сказал: “Витя! только вперед и не останавливайся”. Витя включил передачу, и мы пошли на таран баррикады. Что было впереди, я не видел, но по глухим ударам я понял, что мы врезались в группу, которая шла нам навстречу. Затем звук разбитых стёкол, на наше счастье, толпа сзади автобуса замешкалась, не ожидая от нас таких действий. Но всё же быстрого прорыва не получилось. Камни, разбив лобовое стекло, разбили голову нашему водителю, автобус остановился, толпа ринулась к автобусу. Григорьев вытаскивал Виктора из-за руля, я с трудом сдерживал натиск через дверь, Переверзев метался по салону, выкидывая факела и нанося удары лопатой по всему, что показывалась в разбитые окна ПАЗа. Григорьев сел за руль, и мы тронулись … Я услышал несколько выстрелов, судя по всему, из ружья, автобус набирал ход, Переверзев выкинул оставшиеся факела, сел на пол рядом с Виктором и замотал ему голову своей джинсовой рубашкой. Я не мог подняться с пола… От ударов в дверь мои ноги болели. Я смотрел на Григорьева, который вел автобус, на Виктора, вся одежда которого была в крови, на Переверзева, который был весь в ссадинах и в крови. Я не мог от боли пошевелить ногами, я думал о том, что теперь у нас есть день рождения… Один — общий на всех !!!»
Я сидел в районе задней площадки автобуса ком стоял у моего горла я еле сдерживал слёзы. Мужики сидели у кабины водителя и что-то обсуждали. Я не слышал, о чем они говорят, очнулся лишь когда наш автобус остановился метров за 50 до баррикады. Перед глазами проплыли трупы из морга, только были они уже с нашими лицами …
Время похоже замерло, секунды тянулись как часы, возникло твёрдое понимание: либо мы сейчас будем прорываться, либо мы дадим себя похоронить здесь …Я видел, как Григорьев снимает себя бушлат и верх от афганки, остался в одной тельняшке. После окончания срочной службы я терпеть не мог военную форму. Единственное что я с удовольствием носил — это была тельняшка. Я снял с себя кожаную куртку и джинсовую рубашку, взял в руки штыковую лопату и встал спина к спине с Валерой. Лебедев уперевшись спиной в водительскую кабину держал ногами двери. Виктор включил скорость и отправил автобус на таран баррикады. Дальше послышался звон развиваемых стёкол, глухой удар и автобус остановился. В салон автобуса летели камни, факела …Что происходило впереди, я не видел. Мне хватало работы в салоне автобуса. Помню только четкую команду Лебедева: » Валера меняй водителя! » Помню, как выкидывал факела, лопатой бил по всему, что пыталось проникнуть в салон автобуса ……Григорьев сел за руль качнул автобус чуть-чуть назад, и снова бросила вперёд, автобус пробил баррикаду и начал набирать ход. Вместе с автобусом свой ход выровняло и время. Я выкинул оставшиеся два факела из салона автобуса, взял свою рубашку и как мог забинтовал голову Виктору. До гостиницы мы ехали молча, не проронив ни слова. Григорьев загнал автобус на пандус гостиницы практически вплотную к дверям. На входе в гостиницу нас встречали члены съемочной группы. И только сейчас увидев ПАЗик со стороны я обратил внимание, что в нём осталось всего три целых стекла. Ребята, которые нас встречали, вызвали Виктору «Скорую помощь». Диспетчер ответила, что машину раньше, чем через час ждать не стоит, так как на город осталось всего несколько машин, остальные повреждены протестующими …Я поднялся в номер чтобы переодеться и отмыть кровь. Наш администратор Боря Чердынцев, с которым я жил в одном номере, известный позднее всем, как майор Чердынцев из сериала «Улицы разбитых фонарей», уже паковал свой чемодан, кричал, чтобы его вывезли отсюда… Он был такой не один из части нашей мужской половины группы. Баксанов посмотрел на него и сказал фразу, которая потом вошла в наш фильм: «А сейчас ты возьмешь в руки оружие и будешь защищать свой дом сам». Но Боря уже не слышал. Он названивал в Ленинград на Ленфильм и требовал срочной эвакуации. Сдач Совмина названивал Бортко и требовал прислать танковый батальон для их защиты, кричал что связался с Министерством Культуры СССР и затребовал срочную эвакуацию. Если бы не итальянцы, не было бы никакой эвакуации! Ни мальчиков, ни девочек, ни съёмочную группу никто не стал бы вывозить…. Бросили же всех туристов, всех командировочных, бросили целую Гидрогеологическую экспедицию! Всех бросили — … Не хочу вспоминать…
Из письма Гидрогеологов:
«После событий в Душанбе мы не уверены в будущем наших детей и заявляем во всеуслышание: хватит жить в страхе за жизнь наших детей и близких! Поэтому, пока будет решаться вопрос о переселении русскоязычного населения из Таджикистана, будем создавать на каждом предприятии интерфероны со штабами и дружинами при нем. Создадим центральный штаб в Душанбе с дружиной для защиты русскоязычного населения. Февральские события в Таджикистане показали, что новой кровавой вспышки, круто замешанной на национализме, можно ожидать в любой момент. Таджикская ССР, поселок Разведчик. Подписано работниками Южной Гидрогеологической Экспедиции. Февраль, 1990 год.»
А сейчас я стоял в душе, стоял под струями холодной воды и пытался отмыть со своего тела кровь. Я не знаю сколько я пробыл в душе мне казалось, что кровь не смывается водой как бы я не старался … Я пробыл в душе пока не пришёл Лебедев.
Из воспоминаний Юрия Лебедева:
«С трудом переставлял отбитые ноги, я пошел к себе номер. Я принял душ, взял из холодильника бутылку водки и пошел в номер к Переверзеву. Подходя к номеру, я услышал голос Чердынцева: «Саша, зачем тебе надо, дедушка твой сказал, чтобы ты летел домой, и это без вариантов.» Я зашел в номер Чердынцев кудахтал как курица все время что-то причитал. Я налил водку в два стакана по половинке: «Саша давай выпьем, не чокаясь за Никиту. Мы выпили молча, Чердынцев продолжал причитать. Зашел Григорьев в чистой новой афганке, он принес форму для Переверзева. Я разлил оставшуюся водку в три стакана: «Ну что мужики за наш общий день рождения.»
Продолжение следует
А.Переверзев
