Из жизни в кино…или из кино в жизнь… Я ВИДЕЛ ЭТО В ДУШАНБЕ
Восточная мудрость гласит: есть два учителя, которые могут научить тебя воевать. Первый это когда кто-то захочет забрать твою жизнь, а ты сумеешь прожить этот день. Второй — когда тебе придётся забрать чью-то жизнь, но не дай вам бог познакомиться с этими учителями…
3 января 1990 года. Ленинград—Казань—Ленинабад—Душанбе. Начинается посадка на рейс… Впереди семь с половиной часов полета. Казань — снегопад, черное ночное небо с огромными звездами, полчаса в неуютном, полупустом здании аэропорта. Обратно, до самолета — по обледенелому, скользкому летному полю. В теплом брюхе ТУ-154, свернувшись до эмбрионального состояния, проваливаешься в сон. «Внимание! Через двадцать минут наш самолет совершит посадку в аэропорту города Ленинабада». Через окошко иллюминатора видна посадочная полоса — прочерк посреди коричневого, пустого пространства. Небо цвета сепии, и ветер гонит по земле сцепленные сухими колючими стеблями растения. Воздух сладкий и пряный, горы на горизонте — «хранители древних энергий» — так, кажется, у Вернадского. Другой мир. Другая планета.
Аэропорт в Душанбе. Железные ворота открываются — нас встречает группа подготовки — группа захвата? В десантной форме, тельняшки, защитного цвета куртки и брюки, на шнуровке высокие ботинки.
— С приездом!
— Как здесь — спокойно?
— Из воспоминаний Ирины Ильиной:
До 11 февраля до кровавых событий в Душанбе оставалось чуть больше месяца ……Прошло 30 лет с тех событий не все дни и не все события, но 5 дней в феврале 1990 я помню почти по минутам.
Каждый наш день наполнен событиями… Есть события, которые стараешься запомнить. Есть события, которые исчезают даже при максимальном усилии памяти. Они уже невозвратимы… И есть события, которые не всегда хочется вспоминать, но позабыть их – уже невозможно… События, которые остаются нетающей льдиной в Душе и всегда подстерегают сознание. Воспоминания о прошлом, когда понятие «ЭТО БЫЛО…» — навсегда остаётся в воспоминании «ЭТО — СЕЙЧАС»!!!
1990-й год. Февраль. 11-е число…Город Душанбе. Гостиница «Душанбе». Площадь, вокруг гостиницы … Утро….
Уже с восхода в городе чувствовался невнятный, неопределённо разрастающийся накал. Местные жители передвигались по улицам мелкими группами, что-то выкрикивали на малопонятном диалекте… Из окон было видно, что они собираются в группы, группы сливаются в нечто более крупное, агрессивное, свирепое и неуправляемое…Ехали на съемку через площадь — у здания ЦК стояла группа с плакатом «Долой армян». «Что это?» — спросил М.Плачидо. «Это так — перестройка»
Передо мной на столе лежат вырезки из газет того времени, воспоминания сотрудников Ленфильма, кто-то из них жив, кто-то уже ушёл от нас насовсем.
Вечер 11 февраля. «Первый звонок» от больших неприятностей…
Из дневников участника событий второго режиссёра Юрия Лебедева:
«Съёмочный день подошел к концу, автобусы с массовкой и съёмочная группа уезжают. У пиротехников ЧП — не хватает одного ручного пулемета и пропал один человек из массовки. Все уехали, остался автобус пиротехников и наш Пазик. На месте съемочной площадки остались пиротехники, я, Валера Григорьев и Саша Переверзев. Несколько часов поиска не дают результата… Решаем возвращаться в Душанбе и подавать заявление в милицию. Медленно спускаемся по серпантину. Вдруг впереди тень. Видим наш «басмач» пробирается в город с пулеметом прячась за камни… Мы отобрали у него РПК и в наказание оставили его одного — пусть пешком добирается… Мы не знали, что нас ждет внизу, мы не знали, что уже происходит в городе…»
Тем временем в городе уже выросли баррикады, горели костры и ходили люди с зажжёнными факелами…
Февраль. Ночь с 11 на 12-е… Я вспоминаю, как меняется поведение людей в критических ситуациях и как меняется отношение к ним в твоих глазах. В частности, я говорю про Алексея Серебрякова. За сутки до событий мы смотрели фильм «Фанат» с его участием. Да и в «Афганском изломе» у него была роль смелого сержанта Арсенова «Русского Рембо». Смелость и бескомпромиссность вызывала восторг. Но, как оказалось, это был только образ. В первый же вечер, как на улице загорелись костры, ему срочно понадобились покинуть Душанбе. Мы ещё с двумя каскадёрами согласись проводить его в аэропорт. Самолет, на который нам удалось его посадить, был последний вылетающий из Душанбе на ближайшие 10 дней. Но на тот момент мы про это ещё не знали. Из аэропорта в гостиницу нам пришлось добираться пешком. Автобусы уже не ходили, а такси отказывались ехать в центр города …
Из дневников Юрия Лебедева:
«…Ночь прошла относительно спокойно, на окраинах города лишь иногда слышались одиночные выстрелы. Из аэропорта вернулся Переверзев и сказал, что в разных частях города собираются группы людей по 40-50 человек с факелами, жгут костры, в аэропорту БТР и военные. В здание аэропорта пропускают лишь по билетам. Я ему сказал, чтобы он молчал и не нагнетал ситуацию».
На утро съёмку отменили… На улице лил дождь с белыми лопухами снега. Дороги были пусты, и неприятные. Томящий дух какого-то затаившегося зла витал в пространстве этих безлюдных улиц…
Из воспоминаний Владимира Святозарова.
«Дождливым унылым днем 12 февраля 1991 года в Душанбе из Ташкента прилетел командующий ТуркВО генерал Кондратьев. Прилетел специально, узнать, как у нас дела, какие проблемы, какие достижения: ведь он наш консультант. Ну и конечно же… Конечно же, познакомиться с Микеле Плачидо. Ведь генералы тоже любят кино. Ну и, естественно, пышное застолье, тосты, улыбки. «Поднимаем этот бокал за выдающегося итальянского актера Микеле Плачидо!», и так далее, и тому подобное. Никто не обратил внимания на то, как холеный адъютант что-то шепнул на ухо улыбающемуся генералу. Тот резко встал и извинился: «Дорогие друзья, я вынужден вас покинуть минут на двадцать, а вы продолжайте…» Но он не вернулся ни через двадцать минут, ни через час. Генерал Кондратьев возглавил «Штаб обороны города». А часов в 9 вечера мы услышали первую автоматную очередь. «Ну вы и паникеры, — усмехнулся Валерий Иванович Федосов, — это же рядом на стройке доски бросают». А разъяренная толпа уже штурмовала здание ЦК Таджикистана, уже горели разграбленные магазины в центре города, уже пролилась первая кровь.
Ночью приехал Майор Баксанов, велел не выходить из гостиницы и быть готовыми забаррикадировать входы и выходы… Люди начали нервничать, кое кто звонил и умолял Ленфильм о защите и спасении…. Нервы начинали сдавать, воздух был словно наэлектризован невидимой паутиной страха…Ситуация становилась критической, милиция, вооруженная щитами и дубинками, не справлялась с происходящим в городе, войска не имели права входить в город до особого распоряжения, они находились на территории своих гарнизонов отбивая попытки по захвату оружия… В городе в микрорайонах простые жители стали создавать отряды самообороны, вооружившись подручными средствами, они патрулировали свои кварталы. Решением горисполкома они были включены в общую систему безопасности, также как милиция и воинские части. Но официальное решение было принято только 14 февраля. А сейчас была ночь с 12 на 13…. В 33 микрорайоне Душанбе в феврале 1990 командиром отряда самообороны был Георгий Бабенков: «Создание отрядов проходило стихийно… Никакого участия армейцы там не принимали. Милиция попряталась, одела халаты. Я сам организовал у себя в 33 м-не отряд самообороны 13 февраля». Внутренние войска охраняли только Центр, правительственные здания. Отбитые в центре бандиты кинулись по микрорайонам. Встал вопрос, или нас будут бить и грабить в своих квартирах, или же мы сами себя защитим. Вечером 12-го было объявлено: «Чрезвычайное положение», введен Комендантский час. И требование всем сдать оружие, даже если оно было официально. Наши ребята все вынуждены были сдать свои охотничьи ружья. И мы защищали свои дома (85-3, 83, 87 по ул. Маяковского, 33 микрорайона) дубинками, черенками от лопат, монтировками и ножами в внутренних карманах. Только 1-й секретарь ЦК Махкамов вечером 14 по телевизору выступил с Обращением к народу и призвал к созданию отрядов самообороны… И сам же подал в отставку.
Февраль. 13 число. Раннее утро.
Всё! Грянуло!
Продолжение следует…
А. Переверзев
